Смысл ночи - Страница 18


К оглавлению

18

Джукс не мог знать, почему я совершил деяние, очевидцем которого он стал. Но он знал, что я убил человека. Он знал.

Это открытие оказало на меня гальваническое действие. Быстро ополоснув лицо холодной водой, я спустился по лестнице на первый этаж. Дверь Джукса оставалась закрытой, и из-за нее не доносилось ни звука — оно и понятно, ведь сейчас он отбывал присутственные часы у Тредголдов. Но я знал: он наверняка отпросился из конторы под каким-нибудь предлогом на вторую половину дня, чтобы встретиться со мной лицом к лицу в Стоук-Ньюингтоне или, по крайней мере, удостовериться, что я откликнулся на приглашение отдать последнюю дань уважения Лукасу Трендлу. Тем не менее я с минуту стоял у подножья лестницы, обдумывая, не стоит ли мне проникнуть со взломом в жилище Джукса, дабы окончательно убедиться, что именно он написал две анонимные записки. Но в конце концов я решил, что в подобном безрассудном поступке нет необходимости, вышел на улицу и зашагал в сторону Ченсери-лейн, чтобы осуществить свой план.


Я добрался до Ченсери-лейн вовремя, чтобы сесть на омнибус до Стоук-Ньюингтона, отходивший в половине первого, — ведь сегодня было 3 ноября, день похорон мистера Лукаса Трендла. Но омнибус уехал без меня — я не собирался рисковать. Несколько минут я стоял в стороне, напряженно всматриваясь в проплывающие мимо лица, подозрительно приглядываясь ко всем околачивающимся поблизости субъектам. Потом я встал в очередь на следующий зеленый «Фаворит», поднялся в него, но тотчас выпрыгнул, едва он тронулся с места. Убедившись, что за мной нет слежки, я наконец сел в часовой омнибус и вскоре прибыл к месту назначения.


Через Врата Смерти, увенчанные иероглифической надписью «Последний приют бренных тел», я вошел на кладбище Эбни в тихой деревушке Стоук-Ньюингтон. Позади остался Лондон, накрытый мутной красно-желтой пеленой, исчадием миллиона фабричных труб. Здесь же воздух был чистый, а небо пасмурное, хотя и обещало проясниться.

До погребальной церемонии оставался еще час. С видом случайного посетителя я бродил меж широких лужаек и ливанских кедров, разглядывая гранитные и мраморные надгробья — иные из них поражали воображение своей вычурностью, но большинство отличалось подобающей простотой и непритязательностью, ибо здесь покоились бренные останки конгреционалистов. Каменные ангелы, колонны и задрапированные урны. Я осмотрел маленькую готическую часовню, а потом направился к обнесенному оградой древнему каштану, под которым в свое время любил отдыхать доктор Уоттс, друг леди Эбни и учитель ее дочерей.

Задержавшись здесь, я внимательно осмотрелся по сторонам, запоминая окрестные дорожки и аллеи, пытаясь представить возможное развитие событий.

Рискнет ли Джукс открыто подойти ко мне в таком месте? Или он незаметно отведет меня в сторону и сообщит, на каких условиях согласен хранить молчание? Физической угрозы он для меня не представляет, мелкорослый пройдоха, и в любом случае мне не составит труда с ним справиться. Я возьму инициативу в свои руки и предложу обсудить дело цивилизованно, как подобает джентльменам. Он оценит по достоинству мою учтивость: никаких споров и препирательств, вообще ничего подобного. Просто небольшой деловой разговор. Мы пройдемся до церкви и условимся о следующей встрече — в каком-нибудь удобном для обоих месте в городе, — чтобы окончательно уладить все вопросы. Тогда-то я и получу преимущество, полное и бесповоротное.

С такими мыслями я неспешно прогуливался взад-вперед по дорожке, словно погруженный в меланхоличное созерцание окрестностей. Я вынул часы из жилетного кармана. Через несколько секунд церковные куранты пробили три.

Я двинулся обратно к воротам и увидел, как на кладбище въезжает катафалк, влекомый четверкой лошадей с плюмажами из страусиных перьев и в богатых попонах. За ним следовали две траурные кареты и вереница экипажей поменьше, задрапированных роскошным черным бархатом. Я насчитал четырех факельщиков и с полдюжины пажей. «Довольно дорогое мероприятие, — подумал я, — несмотря на аскетичное вероисповедание мистера Трендла».

За процессией, чуть поодаль, шла группа местных жителей не из родственников покойного. Я подошел ближе, рискнув прибавить шагу, и поискал взглядом своего знакомца среди них.

Похоронный кортеж въехал через одну из арок во двор церкви, носильщики извлекли гроб из катафалка и занесли в здание; родные и близкие усопшего вышли из экипажей и последовали за скорбной ношей.

Я занял позицию неподалеку. Вон мать Трендла… да, точно она: хрупкая дама, тяжело опирающаяся на руку высокого молодого господина — вероятно, его брата. Ни жены, ни детей я не приметил, слава богу. Но при виде несчастной матери тотчас потерял присутствие духа, живо вспомнив бессмысленную улыбку, растянувшую рот Трендла, когда я выдернул нож у него из шеи.

Пока родные и близкие рассаживались в церкви, я снова перевел внимание на группу местных жителей. Джукс наверняка среди них, хотя я нигде не видел его характерной приземистой фигуры. Немного погодя мне пришло в голову, что он мог прислать посредника. Предположение казалось маловероятным, но все же я еще раз обвел маленькую толпу внимательным взглядом, а затем неторопливо подошел и смешался с ней.

— Вы были знакомы с мистером Трендлом, сэр?

Вопрос задала низенькая полная дама, печально взиравшая на меня сквозь золотое пенсне бледными серо-зелеными глазами.

— Не близко, мадам, — ответил я.

Моя собеседница медленно покачала головой:

18